– Я много лет работаю исполнительным директором, взаимодействую с родителями и больницами, принимаю обращения, их обрабатываю, регулирую вопросы, связанные с поставщиками, получаю всю документацию для начала работы с благополучателя, закрываю ее, даю распоряжение на оплату. В общем и целом, занимаюсь если не всем, то многим.
Я привыкла работать и совершенно не задумывалась о том, что нужно еще и периодически учиться. В школу профессиональной филантропии меня отправила наш директор Катя Бермант.
Честно говоря, я сначала сомневалась. Когда ты не знаешь, что ещё бывает и как еще можно делать организовать процесс, тебе кажется, что ты умеешь все. Но после поступления в школу я поняла очевидное: я знаю только то, что ничего не знаю. У нас были потрясающие спикеры, люди с опытом, креативные, из различных областей. Буквально после первого модуля я увидела, насколько важно следить за изменениями и как мне повезло, что я попала в школе. Нас учили разрабатывать стратегию, акцентировались внимание на том, как сформулировать миссию. То есть начинали с банального — что такое миссия, как ее сформулировать, понять, зачем мы вообще что-то делаем и кто мы в этой цепочке. Прошли все: от создания презентаций до ведения бухгалтерского учета, формирования попечительского совета и других жизненно важных вопросов для фондов.
Фонд «Детские сердца» уже 17 лет занимается врожденными пороками сердца, у нас узкая специализация. Мы в общем-то знаем про пороки сердца почти все и каждый день видим, какие операции проводятся, что хорошо, что не очень
– Один из главных результатов — работа над проектом по закрытым операциям на сердце. Фонд «Детские сердца» уже 17 лет занимается врожденными пороками сердца, у нас узкая специализация. Мы в общем-то знаем про пороки сердца почти все и каждый день видим, какие операции проводятся, что хорошо, что не очень. После того, как врачи рассказали нам о таком «закрытом» методе, мы загорелись идеей внедрить его, потому что это действительно решает вопрос оказания медицинской помощи. Операции открытого типа несут много рисков для жизни ребёнка, а операции без разрезания грудной клетки сводят риск к минимуму. У нас в России замечательные врачи и у них действительно золотые руки. Но есть сложности с оборудованием, в общей массе не очень хорошо обучен медперсонал, проблемы с финансированием. Наша задача — своими скромными силами помогать продвигаться вперёд и развиваться, и вот одним из таких шагов вперед стал проект по закрытым операциям на сердце.
Можно сколько угодно бегать с криками «помогите, спасите, дети умирают», но это будет разовая эмоциональная помощь. Нам же нужно донести до дарителей смысл, почему важно и нужно делать это постоянно
Для его реализации надо было найти спонсора. Для того, чтобы определенный вид операций попал в систему государственного финансирование, врачи должны предоставить клинические исследования, а для этого провести какое-то число операций. Но так как на них не распространяется государственная квота, это можно сделать только из внебюджетных средств. На это был направлен проект. Сейчас такие операции проводят специалисты Научного центра сердечно-сосудистой хирургии имени Бакулева.
Школа научила нас, как правильно донести ценность нашей работы, дала нам все инструменты, которые помогут собрать больше средств. А это значит, что мы сможем помочь большему числу нуждающихся.
Можно сколько угодно бегать с криками «помогите, спасите, дети умирают», но это будет разовая эмоциональная помощь. Нам же нужно донести до дарителей смысл, почему важно и нужно делать это постоянно.
Для его реализации надо было найти спонсора. Для того, чтобы определенный вид операций попал в систему государственного финансирование, врачи должны предоставить клинические исследования, а для этого провести какое-то число операций. Но так как на них не распространяется государственная квота, это можно сделать только из внебюджетных средств. На это был направлен проект. Сейчас такие операции проводят специалисты Научного центра сердечно-сосудистой хирургии имени Бакулева.
Школа научила нас, как правильно донести ценность нашей работы, дала нам все инструменты, которые помогут собрать больше средств. А это значит, что мы сможем помочь большему числу нуждающихся.
Можно сколько угодно бегать с криками «помогите, спасите, дети умирают», но это будет разовая эмоциональная помощь. Нам же нужно донести до дарителей смысл, почему важно и нужно делать это постоянно.
В целом, мне сложно измерить результат. Просто ты ощущаешь себя увереннее, знаешь гораздо больше, понимаешь, как строить процессы повышения пожертвований, последние веяния, тенденции. Сейчас мы у себя в фонде пытаемся наладить работу с системой управления взаимодействия с клиентами (СРМ). Это такая система, в которую можно вносить данные — благополучатели, пожертвования, доноры — и потом смотреть, откуда что пришло, как работать с этими донорами. Например, сотрудник уволился и не передал дела, а в системе все остается. Мы давно задумывались начать работать с ней, а в школе как раз были лекции на эту тему. И так все уложилось в голове, потому что когда ты не программист, когда привык все на коленке делать, очень тяжело понять.
Самое, наверное, важное: за год у меня появилась большая команда новых друзей и единомышленников. На курсе собрались потрясающие ребята, профессиональны и просто хорошие люди. Несмотря на то, что учеба закончилась, есть ощущение, что все рядом: что бы ни случилось, какой бы вопрос ни возник, ты «кидаешь» его в группу и моментально получаешь ответ. Это важно, это и есть настоящее «чувство локтя».
Апрель 2020